Канада. Большая зажиточная деревня эскимосов Аньякуни. Жители промышляют охотой и резьбой по кости. Телефонной связи нет.  Боеприпасы, предметы обихода, керосин, спички по зимнику доставляет мулат Джон Лаббель, состоящий в кровном родстве с вождем клана. Сделки осуществляются на основе полного взаимодоверия. Родственники никогда не подводят друг друга. Лаббель после двухнедельного отсутствия, разжившись товарами, возвращается домой. И приходит в ужас от увиденного…

Сохранился протокол поли­цейского дознания, дати­рованный 23 ноября 1930 года, № 144466 RW, где Лаббель, как основной очевидец, излага­ет обстоятельства трагедии под субъективным углом зрения:

- Подъезжая на упряжке к де­ревне, я сразу заподозрил что- то неладное. Над трубами домов не было дыма. Лая собак не слы­шал. Удивило отсутствие на по­госте снега. Кровь застыла в жилах при виде вскрытых могил, в которых отсутствовали остан­ки. Возле одного осквернённого захоронения мы с помощником Томасом Гудди собрали более пятисот отстрелянных гильз. Осмотр домов окончательно сбил с толку. Горячие котлы с варё­ным мясом висели над тлею­щими углями очагов. Одеяла, одежда, в том числе верхняя, ле­жали аккуратно свёрнутые на лавках. Самое ценное у охотни­ков - их карабины - были бро­шены в центрах комнат. Причём приклады были разбиты в щеп­ки, детали спусковых механиз­мов покорёжены.

Следов насилия мы не заме­тили. Трупы полутора с поло­виной тысяч ездовых собак с выколотыми глазами и перере­занными горлами кто-то зарыл в сугробы, пометив места распра­вы обгоревшими ремнями упря­жей. Не сомневаюсь в том, что в мирной деревне произошло массовое убийство. Малейшее подозрение в акте ритуально­го самоубийства я исключаю. У эскимосов есть понятие, воз­ведённое в закон. Человек ес­тественным путём приходит в жизнь. Естественным путём уходит из жизни. А самый тяж­кий грех, когда умышленно или по неосторожности тревожат могилы...

Возглавлявший группу по расследованию инциден­та высокопоставленный чиновник МВД Шарль Веко рас­порядился взять Лаббеля и Гудди под стражу. Эксперты-кри­миналисты поскользнулись на двух поистине мистических факторах. Первый. Из карабинов, принадлежащих эскимосам, стреляли, воспользовав­шись боеприпасами, гильзы которых на шли Лаббель и Гудди. Второй. По центру и по краям соседству­ющего с деревней озера, в идеально прозрачном льду насчитали 189 идеально круглых лунок, вода в ко­торых, несмотря на крепкие моро­зы, так и не замёрз­ла вплоть до весны. Шарль Беко, подво­дя итоги работы ко­миссии, сказал:

-Это тёмное дело мы вынуждены по­ложить на полку, потому что, кроме мистики, в нашем доказательном активе нет ров­ным счётом ничего.

С Джо Лаббеля и Томаса Гудди подозрение «в организации банды с целью завладения имуществом убитых» сняли. Спустя шесть часов после того, как они покинули камеру изолятора временного содержания пули, выпущенные из карабинов, сразили их наповал. Искусный стрелок попал каждом точно в правый глаз. Так в Канаде умеют стрелять только охотники-аборигены. Пули впрочем, оказались диковинными - серебряными, заточенными под иглу, что не свойственно эскимосам.

В России, в 1882 году, этнограф Н. Е. Циблуков в книге «Северные были» пишет:

-Поездки мои по ледовитым землям вдохновляли до необычайности, теми необычайностями и пугая. Задержался я раз в стане Крыловых. Пурга дальше не пустила. Тут к Игнатию при шли с известием, что в трёх верстах, в стане Гульбиных, нечисто. С небес, выкраденными у них же зарядами, изрядно били, и пятерых положили. Крылов, кажется, не шибко удивился таковой развязке.

Мне рассказал давешний случай, когда на его глазах зимою молнии лошадей порезали и обуглили. Возничие получили по винтовочной пуле. Не хуже, чем белкам, в глаза. Кто проделал? Так уложиться ловчее с возвышения только. Вокруг-то плоскости, равнины. И народа шалого вок­руг никогда не бывало. Из поклажи богатой, ни на что душегубы не позарились. В догон ехавшие промысловики видели игру ог­ней над местом тем. Слышали рокот и звон. Крылов пригласил меня к Гульбиным, на разведку. Туда становой примчался. Смот­рим и сходимся в том, что не­понятно всё. Шибко северные «духи-злыдни» удружили, сделав­ши вот что... Как мы с Крыловым подъехали, стрельба раздалась. В нас целили и в нас попадали. Мы прозрачными стали, навер­няка не живыми. Пули во мно­жестве через нас проходили. Кровища хлестала. Заливалась кровь. Слышу, Игнатий кричит, оборотившись ко мне: «Проды­рявили, не жить нам, видать!» Мы по воздуху вместе с конями мчались. По низам огни змеились. Яркие-преяркие. «Всё, не могу более!» - вскрик­нул я. О землицу больно ударился. Рядом Крылов поднимается на ноги. Мне го­ворит: «На том свете побыва­ли мы, Николай. Там гульбинских парней повстре­чал. Не воротить­ся им...» Мы целы. Крови на нас нет. Стан давай про­верять. Одне трупы. Бабка Гульоина твердит: «Не хо­дите тут, не следи­те. Вас огненные люди тоже прибе­рут». Вот такая тёмная история. А становой не доехал. Подстрели­ли его. Крыловы от беды подалее в Архангельск перебрались. До­сталось им в стане. Забыться не могут...»

Пора отвыкнуть от пря­молинейного воспри­ятия действительности. Чаще, чем мы думаем, она предстаёт как упрямый абсурд, как переведённая в жизненную плоскость фантастика», - счи­тает канадский исследователь Стэнли Шэрроу. Именно он отыс­кал в архиве забытые материалы следствия по делу массового ис­чезновения аборигенов.

Именно он подвёл итог тамош­ним мистическим событиям: «У наших эскимосов есть загадоч­ный, кажущийся европейцам абсурдным, обряд. Обряд вели­кого объединения с предками. Для чужих устраивается спек­такль со стрельбой, световыми эффектами, похищением праха мёртвых. Часть племени добро­вольно принимает жертвенную, очистительную, смерть. Часть устремляется в глушь, где, отка­завшись от воспроизводства по­томства, доживает дни свои. Не так ли поступили эскимосы из Аньякуни, прибегнув к услугам  своих шаманов?» Вопрос повисает в воздухе, потому что другого объяснения и для канадских, и для российских событий как не было, так нет.

Владимир АЛЕКСАНДРОВ