«ЛЕТАЮЩИЙ ЦИРК» ВАХМИСТРОВА

Сплошь и рядом перед конструк­тором стоит задача совместить в изделии несовместимые качества, например, большую мощность и малые габариты, высокую скорость и большую дальность действия сис­темы. И для достижения этой цели порой создаются весьма оригинальные конструкции...

В 1932 году на вооружение ВВС Красной армии поступил тяжёлый четырёхмоторный бомбардиров­щик, по тогдашней терминологии «воздушный линкор 2-го клас­са» ТБ-3, разработанный под руко­водством А.Н. Туполева. Машина впечатляла своими размерами, радиусом действия - до 1 500 км и бомбовой нагрузкой до 4 т. Одна­ко скоростные и высотные харак­теристики «линкора» оставляли желать лучшего (200 км/ч и 3 500 м), что вызывало обоснованное беспокойство красвоенлётов за способность самолёта проры­вать ПВО вероятного противника, в частности, противостоять атакам истребителей-перехватчиков.

Поскольку радиус действия одно­моторных истребителей той поры не превышал 150 км, ни о каком со­провождении бомбардировочных эскадр не шло и речи. И тогда ин­женер Владимир Вахмистров пред­ложил систему, что называется, «всё своё ношу с собой». По его замыслу, бомбардировщик мог бы перево­зить несколько одномоторных ис­требителей в район бомбометания, причём всю дорогу «туда» моторы истребителей питались из бензо­баков бомбардировщика, не расхо­дуя собственное топливо.

Идея, собственно, была не нова. Ещё в 1916 году англичане водрузи­ли на верхнее крыло четырёхмотор­ной летающей лодки «Феликстоу» лёгкий истребитель Сопвич «Скаут» и успешно испытали эту спарку в воздухе. Её назначением был пере­хват над морем германских цеппе­линов. Однако в боевых действиях по неясным причинам она участия не принимала и, вполне возможно, Вахмистров мог об этих экспери­ментах и не знать.

Так или иначе, ВВС дали «доб­ро», и после проверки практичес­кой осуществимости идеи на мень­шем по размеру бомбардировщике ТБ-1 система Вахмистрова под обоз­начением «самолёт-звено» получи­ла путёвку в жизнь.

Наиболее внушительным вы­глядел вариант «Звено-7», вклю­чавший самолёт-носитель и 5(!) истребителей. При этом два И-5 крепились на плоскостях бомбар­дировщика, два моноплана И-16 подвешивались под крыльями, и ещё один, И-Z, подцеплялся уже в воздухе под фюзеляжем.

Впечатление вся эта конструкция производила неизгладимое, но, увы, сей амбициозный проект изначаль­но был из категории «сначала пос­троим, потом подумаем». А стоило сначала всё-таки подумать и посчи­тать. Реально «Звено» могло обес­печить прикрытие стратегического рейда вглубь территории против­ника только... один раз, ибо на об­ратную дорогу истребителям горючего всё рав­но не хватало, иначе говоря, затея откровенно попахивала суицидом.

В конце концов здравый смысл во­зобладал, от идеи сопровождения бомбардировщиков «этажерками» отказались, и потраченные на про­ект деньги вполне могли оказать­ся выброшенными на ветер, если бы не радикальная смена назначе­ния «Звена». Дело в том, что война в Испании 1936-38 гг. выявила высо­кую эффективность бомбометания с пикирования. До появления пики­ровщика специальной постройки в качестве такового в советских ВВС лучше всех смотрелся истребитель И-16, но самостоятельно взлететь с двумя 250-килограммовыми бом­бами, чего добивались военные, ему «силёнок не хватало». И в ре­зультате родилось «Звено-СПБ», т.е. «составной пикирующий бомбар­дировщик», состоявший из носите­ля ТБ-3 и двух И-16, вооружённых парой 250-кг фугасок каждый.

ТБ-3 поднимал истребители в воздух и доставлял к цели, где и выпускал в свободный полёт, не входя в зону ПВО объекта. Отбом­бившись, И-16 возвращались на ближайший аэродром. При этом малые размеры, высокая скорость и маневренность обеспечивали «ишакам» высокие шансы на выжи­вание. Система «Звено-СПБ» была принята на вооружение ВМФ и даже записала на свой счёт внуши­тельный боевой успех, разрушив 13 августа 1941 года стратегически важный Чернаводский мост через Дунай, до того неоднократно и без­успешно атакованный фронтовыми бомбардировщиками.

К сожалению, развития этот про­ект не получил и не мог получить; совершенствование ПВО про­тивника исключало появление в дневном небе тихоходных и слабозащищённых ТБ-3 даже вблизи линии фронта, не говоря уже о вра­жеском тылу, и в 1942 году «звенья» были расформированы.

«ПОХОРОННЫЙ ВЕНОК» ИЗ НОРДХАУЗЕНА

«Мистель» - немецкое название вечнозелёного кустарника оме­ла, из которого традиционно де­лают надгробные венки. Именно так нарекли в недрах германского Министерства авиации самолёт- звено, разработанный в 1943 году конструкторами филиала фирмы Юнкере в Нордхаузене. Подразу­мевалось, видимо, что очередное «чудо-оружие» станет венком на могилу победоносно наступаю­щих войск союзников...

Изделие представляло собой как бы «Звено-СПБ наоборот». Ударным компонентом немец­кой сцепки был двухмоторный бомбардировщик Юнкере Ju.88, «осёдланный» сверху самолё­том управления - истребителем Фоке-Вульф FW.190. Вместо ка­бины экипажа к фюзеляжу «юнкерса» крепилась специальная боевая часть (БЧ), не имевшая в мире аналогов и состоявшая из 2800-кг заряда взрывчатки и 1000-кг стального стержня, усили­вавшего ударное действие.

Первый удар 4 «венка» из101 -й бомбардировочной эскадры под командованием капитана Хорста Рудата нанесли в ночь на 28 июня 1944 года по судам со­юзников в заливе Сены. Результаты не удалось пронаблюдать из-за дыма горящих судов, но на следующий день разведка, не краснея, доложила, что все цели «поражены», правда, ни одно судно не затонуло. Это класси­ческий пример немецкого само­обмана, поскольку, во-первых, найти наутро среди сотен су­дов именно те четыре, что были атакованы ночью, - это чудо из сказки братьев Гримм. Во-вто­рых, ни один корабль, даже лин­кор, не пережил бы попадания почти четырёхтонной крылатой бомбы.

Далее птенцы Геринга браво рапортовали о «поражении» двух советских переправ через реку Нейссе. Бойцов 1-го Белорусско­го фронта этот доклад крайне бы заинтересовал, поскольку «мистелей» они и в глаза не видели. А вот наши лётчики-истребите­ли их встречали, и каждый раз, едва завидев советский воздуш­ный патруль, пилот «мистеля» от­стыковывался и удирал во все лопатки, а оставшийся без седока «юнкере» немедленно втыкался в землю. После чего германский пи­лот браво докладывал, что «пора­зил» советскую переправу. Вот так асы Геринга и шли «от успеха к ус­пеху», прямиком до Берлина.

Система «мистель» была пороч­ной изначально. Её творцам тоже следовало сначала подумать, а уж потом мастерить своё детище. При парадной скорости 375 км/ч «мистелю» в 1943-м нечего было и мечтать прорваться сквозь ПВО хоть советских, хоть союзных войск, оснащённых к-тому време­ни радиолокаторами. А точность попадания двухмоторной неуп­равляемой бандуры была вообще исчезающее низкой величиной, исключающей реальное приме­нение машины. Тем не менее нем­цы наштамповали 250 сцепок и успели использовать около 200 из них, и всё - в «молоко». Так на чью могилу лёг «Похоронный венок» из Нордхаузена?

Самолёты-сцепки 30-40-х го­дов не дали авторам ожидаемых результатов. Но работы над ними не пропали даром, став основой куда более интересных разрабо­ток в послевоенные годы.

Сергей ДУНАЕВ