Вся жизнь музыканта-виртуоза Никколо Паганини окутана мистиче­ской тайной. Священники поговаривали о связях маэстро с нечистой силой, а женщины сходили с ума от его музыки. Однако самый бур­ный роман у него случился с той, кто была совершенно равнодушна к его игре.

Почему великого скрипача Никко­ло Паганини считали дьявольским отродьем? На самом деле некоторых до костей пробирал ужас, когда они ви­дели, как на сцену выходит этот тощий гибкий человек с пальцами, похожими на лапки паука. В его руках скрипка пела и стонала, как человек, испытывающий душевные муки. Да, многие его боялись. Многие - но только не Полина Боргезе, которая, судя по всему, не страшилась никого и ничего. Она, конечно, не была единственной женщиной, которую влек­ло к этому «дьяволу во плоти». Но всем ли отвечал взаимностью гениальный скри­пач? Каждую ли он, как Полину, называл Красной Розой?

Испорченная сестренка

Мария-Паолетта (чаще ее называли «семейным именем» - Полина) с ранних лет отличалась необычайной любовью к мужчинам. В простонародье эту чер­ту называют похотливостью. Но Полине многое прощалось. Еще бы: ее старшим братом был сам Наполеон Бонапарт! А она была его любимой сестренкой. Чело­веком, в чьей судьбе полководец и импе­ратор принимал самое горячее участие.

Полина рано лишилась невинности. В отличие от многих женщин, которые, лишь перевалив за тридцать, начина­ют получать удовольствие от интимных утех, эта страстная корсиканка сразу поняла: близость с мужчинами станет главной радостью в ее жизни. Она была женщиной-плотью - этими словами все сказано о Полине. К шестнадцати годам она приобрела такой опыт интимного общения с мужчинами, который некото­рым не светит получить за всю жизнь.

Наполеон, как известно, отличавший­ся властностью, всячески пытался наста­вить непутевую сестрицу на путь истин­ный. Действуя активно и энергично, он принял волевое решение: выдал юную распутницу за генерала Шарля Леклерка. Леклерк по распоряжению Бонапар­та женился бы на самом черте - это был один из самых преданных Наполеону полководцев. Полина брак приняла весь­ма благосклонно, считая замужество не­большим препятствием для распутства.

Попытка укрощения строптивой 

Вскоре у супругов родился мальчик, который, к сожалению, прожил всего не­сколько лет. Наполеон приказал своему подчиненному отправиться с семьей в Вест-Индию. Леклерку и в голову не при­шло ослушаться. Зато Полина показала характер: у нее не наблюдалось ни ма­лейшего желания покидать роскошный Париж, суливщий ей новые любовные интриги. Бонапарт самолично посадил на корабль строптивую сестрицу... Впро­чем, и на новом месте службы мужа она без конца крутила романы с его подчи­ненными.

Брак Полины и Шарля продолжался всего пять лет: в 1802 году Леклерк умер от лихорадки. 22-летняя женщина недол­го горевала. Она с радостью вернулась в Париж, чтобы закружиться в вихре новых любовных авантюр.

В следующем году заботливый брат подыскал легкомысленной Полине ново­го жениха. Это был князь Камилло Боргезе. Такой расклад более чем устраивал сестру Наполеона: новый жених оказался богатым и знатным. Тот прекрасно знал, что за женщина Полина. Но Боргезе боль­ше влекла карьера, которую ему обещал браке родственницей Бонапарта.

Однако поведение Полины пре­взошло все ожидания Камилло. Конеч­но, он знал, что она развратна. Но чтоб настолько... В принципе, приложив определенные усилия, он мог бы до­биться развода с неверной супругой. Но тогда о карьере при императоре Напо­леоне следовало забыть. А для Боргезе служебные успехи оказались важнее счастья в супружестве. И он отпустил жену: дал ей приличное содержание и предоставил дворец в Турине. Пример­но тогда же, в 1806 году обитательница шикарного поместья и познакомилась с Паганини.

Роман с «дамасской розой»

Скрипач в то время был уже широко известен. Он внушал публике священ­ный страх своей сверхчеловеческой, как тогда говорили, дьявольской игрой. Но страшил он по большей части мужчин, представителей духовенства. А женщи­ны, наоборот, млели от его исполнения. В начале XIX века он даже прожил три года на содержании у од­ной знатной дамы (Паганини никогда не упоминал ее имени), отказавшись от выступлений...

Полина застала Никколо в роли придвор­ного музыканта своей сестры Элизы. Позже Паганини признавал­ся: с Элизой у него так­же был роман. Но офи­циально он работал у нее, получая небольшое жалование.

Конечно, на фоне яр­кой Полины пресная Эли­за проигрывала. Могла ли Элиза решиться восседать на спинах своих фрейлин, как на стульях? Обладал ли кто-нибудь таким прекрасным телом, как у Полины? Стал ли бы кто- нибудь, кроме нее, позировать скульптору Канове обнаженной для статуи Венеры, а потом еще и выставлять мра­морную фигуру на всеобщее обозрение? Только Полину к бассейну подносили на руках чернокожие слуги!

На такой шик Паганини, родившийся в 1782 году в нищей многодетной семье в бедном генуэзском квартале, не мог не отреагировать. Он всегда был падок на блеск роскоши и богатства, вызывая у многих ненависть своей скупостью и желанием получать астрономические гонорары за выступления.

Никколо называл Полину «дамасской розой». Они всюду появлялись вместе. Что их связывало? Совсем не искусство. В отличие от предыдущих поклонниц Паганини, мадам Боргезе музыка была глубоко безразлична. Ее великий скри­пач возбуждал своей необычной, «сата­нинской» внешностью. По­лина сама честно заявляла: ничто не наводит на нее такую тоску, как разговоры «об умном». Тем не менее Никколо, чувствовавший мир как музыку и через му­зыку, был без ума от этой женщины с островатым носом и немного выдвину­тым вперед подбородком. Небольшие неправильно­сти придавали ее лицу осо­бенную прелесть. Скрипач говорил ей:

- Ваше тело - самое со­вершенное музыкальное произведение!

Полина только смея­лась в ответ. Она не вос­принимала Паганини все­рьез: для нее музыкант был лишь одним из ряда бесконечных любовников. Их Боргезе сравнивала по самым разным па­раметрам - как новые наряды, до которых красавица была большой охотницей.

Она бросила Никколо. Бросила быстро. Ушла от него к его близкому другу-композитору. А от того - к молодому художнику. Паганини уехал в Тоскану. Боль­ше никаких приятных воспоминаний он с Ту­рином не связывал. Шли годы. Наполеона низложили. Камилло Бор­гезе отрекся от императо­ра и его семьи, но с женой официально не развелся.

Смерть от любви? 

Паганини стал не про­сто знаменит. Он стал ве­лик, несмотря на все про­клятия представителей клерикальных кругов. Никуда не делся и успех у женщин. В 1825 году у него и певицы Антонии Бьянки родил­ся сын Ахилл. Только это радостное событие несколько примирило великого музыканта со смертью Полины. Она скончалась от рака за месяц до счастливого дня в жизни скрипача. Доктора, не скрывая раздражения, говорили: развитие опухоли спро­воцировали безудерж­ные интимные утехи, которым 44-летняя женщина предавалась до последнего. Ее очеред­ной любовник обладал слишком большими ана­томическими параметра­ми, спровоцировавшими рост опухоли.

У постели жены дежу­рил Камилло, который пе­ред смертью отпустил ей все грехи. По слухам, на этот богоугодный посту­пок его сподвиг папа рим­ский Лев XII, надеявшийся получить изрядное возна­граждение за примире­ние княжеской четы...

Полина, несмотря на распущенность в интим­ной жизни, проявила себя преданным человеком. Она поехала с бра­том на Эльбу, выразила готовность отправиться с поверженным импера­тором на остров Святой Елены. Полина помогала Наполеону и материально.

Хоронили ее, согласно завещанию, в закрытом гробу. Рядом с ним водрузили полуобнаженную статую резца Кановы, чтобы присутствовавшие запомнили по­койную во всем блеске ее молодости и красоты.

Никколо же пережил любимую на пят­надцать лет. Он так и не смог смириться с тем, что она его отвергла. Как не смог поверить и в то, что Полина была абсо­лютно глуха к его музыке, которую он посвящал ей. Перед смертью, в бреду он упоминал о Красной Розе Дамаска...

Тело несчастного скрипача глубо­ко любящий его сын смог захоронить по христианскому обряду только через тридцать шесть лет после кончины. Нор­мальному погребению препятствовали то духовенство, не желавшее видеть на кладбище могилу «еретика и слуги дья­вола», то малообразованные итальянцы, которым слышались стоны и всхлипы, доносившиеся из гроба музыканта. В конце концов, его предали земле в Парме.

Ольга СОКОЛОВСКАЯ