В североамериканском город­ке Мюррей, что в штате Кен­тукки, напротив здания суда стоит памятник фермеру Натану Стаблефилду, прославившемуся тем, что дыни, которые он выра­щивал по разработанной им ори­гинальной технологии, в начале минувшего века считались луч­шими в США.

Но чести быть посмертно от­литым в бронзе этот земледелец, окончивший дни в забвении, ни­щете и голоде, удостоился от­нюдь не за рекордные урожай превосходных бахчевых. А за то, что относительно недавно при­знанный гениальным изобре­тателем, положив на лопатки Эдисона и Маркони, ухитрился, сделав проводниками землю и воду, передать и принять, ис­пользуя телефонные аппараты конструкции Белла, голоса лю­дей, звуки музыки.

Плодотворно работал Стаблефилд также в области конс­труирования высокочастотных генераторных машин, что откры­вало фантастические возмож­ности, обходясь без сложных в изготовлении генерирующих ламповых агрегатов, по эфиру, практически на любые расстоя­ния, передавать любые объёмы информации, как звуковой, так и телеграфной. Он, как уверял публично, изучивший основы элек­тротехники под руководством невидимого Учителя, подарил человечеству развёрнутые структу­ры сотовой телефонии.

И вот это-то его открытие сыг­рало злую шутку. Попав на крючок мошенников, обещавших избы­точное финансирование всех его настоящих и будущих проектов, вчистую прогорел, продав рентабельную ферму, лишившись жены и детей, покинувших банк­рота и неудачника, громко хлоп­нув дверью. В виски Стаблефилд находил утешение кряду четы­ре года, живя, подобно Диогену, в огромной рассохшейся бочке на городском пустыре. Здесь-то, как пишут биографы, продолжая фантастические по внешним эф­фектам опыты с устройствами, собранными из железяк, найден­ных на той же свалке, он сплачи­вал сотни зевак, жертвующих на пропитание.

Мэр Мюррея, посчитав недо­стойным проживание в бочке некогда преуспевающего горожа­нина, буквально силой определил его в крошечный дощатый  до­мишко, удовлетворённый проделанным, почти не удивляющийся тому, что новосёл с маниакальным упорством еженедельно штукату­рил и обдирал стены, вбивая в них и в земляной пол медные прутья. Как водится, шила в мешке не ута­ишь. Переполнила-таки городок молва, будто «безумный Натан» хитроумными аппаратами добил­ся того, что может, задействовав огромный картонный рупор, вос­производить речи посетителей его жилища.

Это изобретение, названное Стаблефилдом глиняным беспроводным электричес­ким фонографом, подверглось тщательной экспертизе и удосто­илось патента через год после его кончины в 1928 году. Идеи, зало­женные в заявке на патент, были настолько прорывными, что, за­секретив, их используют  по  сей день. Всё же необходимо особо подчеркнуть то, что когда в 1892 году Стаблефилду удалось ус­пешно передать на небольшое расстояние звуковой сигнал, он практически ничего не знал о ка­ких-либо попытках других экспе­риментаторов проделать то же самое. Да, и его  предшественни­ки,  Бэлл, Маркони, Эдисон, преус­пев в беспроводной телеграфии, свернули «голосовые» опыты. Объявили об их сомнительной  перспективности. Другое дело «чудаковатый Натан». Он же пос­ле долгих уговоров склонил мо­лодого работника собственного ранчо Сэма Уитни «послужить на благо человечества. От помощ­ника требовалось следовать за хозяином в отдалении прямой видимости, неся деревянную ко­робку, увенчанную петлёй из медной проволоки, и вниматель­но слушать.

Работник безропотно подчи­нился, слегка побаиваясь, уж не взорвётся ли диковинная короб­ка. Вместо взрыва из прорезей загадочного устройства отчётли­во прозвучал голос Стаблефилда, осведомившегося, хороша ли разборчивость слов. Уитни возо­пил, что слышит прекрасно, но отказывается от участия в дья­вольских играх.

От эфирной технологии пере­дачи информации Стаблефилд, весьма болезненно восприняв­ший слухи о сговоре с дьяволом, отказался. Вышел на площадь пе­ред зданием суда, созвал народ и негромким спокойным голо­сом буднично заявил о том, что система передачи голоса, музы­ки, телеграфных кодов, электро­энергии любой мощности отныне и навсегда будет исправно слу­жить нуждам родного города. Что она, система, действует бла­годаря двум естественным сре­дам - воздуху и воде. На вопрос, когда именно можно будет уви­деть и услышать очередное чудо, изобретатель с готовностью от­ветствовал: «Как пожелаете. Бог бы дождичка послал доброго!»

Прослышав о непременной необходимости дождя, боль­шинство горожан, не ведавших о том, что влажный грунт отлич­но проводит электричество, рас­пустили слухи, будто Король дынь, как прежде уважительно называли Натана, окончатель­но свихнулся. Сам Стаблефилд, находясь с коробкой-передат­чиком в холле суда, воспользо­вался громоотводом здания как прутом-заземлением. Использо­вал угольный микрофон от теле­фонного аппарата конструкции Бэлла. На улицах Мюррея сигна­лы принимались на мембраны от телефонных аппаратов аналогич­ной системы.

В тот день в холле суда Натан играл на скрипке, пел, читал от­рывки из Библии. И весь этот импровизированный концерт горожане слушали в центре и на окраинах городка. В одноча­сье Стаблефилд стал знаменитос­тью. Не прошло и полугода, как стал миллионером. После того, как передал звуковую инфор­мацию и телеграфные сигналы, с парохода на берег и обратно, погрузив в речную воду плас­тину, спущенную на проводе с борта. Изобретение, названное техникой земляных ёмкостей, На­тан запатентовал.

Вот как описывает действие нового прибора изобрета­теля не оставивший Стаблефилда в трудные для него времена «верный ковбой» Сэм Уитни: «Каждое утро хозяина на­чиналось с обдирания со стен старой глины и наложения све­жих её слоёв. Штукатурил хозяин быстро и профессионально. Пос­ле чего ставил посреди комнаты рупор, соединённый с деревян­ным сундуком, в котором что-то хрипело, и просил меня, случай­ных посетителей петь, играть на скрипке, банджо, что-нибудь кричать или шептать. Едва это проделывалось, в мокрую шту­катурку вбивались штыри, и из того же рупора раздавались зву­ки наших голосов и нашей игры на музыкальных инструментах». По свидетельствам приятелей Натана, он мог воспроизводить, в переводе на современный технический язык, фонограммы, за­писанные дни, недели, месяцы назад. Нет, акустическая информация не хранилась на граммо­фонных пластинках либо других носителях. Стаблефилд просто-напросто повторно включал угольный микрофон в совер­шенно пустой комнате и спокой­но «слушал прошлое». Вывод из этих кажущихся фантастичес­кими загадочных технологичес­ких нагромождений не менее фантастический. Американский гений последним своим мозго­вым штурмом на примитивной электромеханической основе, образно говоря, научился консервировать и бессчётное ко­личество раз воспроизводить голоса и звуки прошлого. На то он и гений.

Александр ВОЛОДЕВ