В один из жарких дней 1980 года в Йоханнесбурге, ЮАР, приземлился самолёт рей­сом из Виндхука - админист­ративного центра Намибии, малонаселённой, пустынной страны, которая в ту пору была оккупирована режимом Пре­тории. Среди прибывших пас­сажиров находился  некий западногерман­ский гражданин, пред­ставитель известной европейской фирмы, торговавшей оборудо­ванием для химчисток.

Бизнесменом и граж­данином ФРГ пассажир являлся только по ле­генде. Звали его Алек­сей Козлов, и был он уроженцем Вологод­ской области, советским разведчиком-нелегалом, получившим задание особой важности.

Суть в том, что в 1978 году, в безлюдной горис­той местности неподалёку от Кейптауна, со спутников была зафиксирована яркая вспыш­ка, похожая на атомный взрыв. Возникло подозрение, что ЮАР провела испытание ядерно­го оружия, слухи о работе над которым, как и о том, что уран для бомбы добывается в Нами­бии, циркулировали уже давно. Официальные власти Претории категорически отрицали подоб­ные обвинения.

Задание Козлова состояло в том, чтобы установить истину. Действуя практически в одиноч­ку, он выяснил, что работы по созданию атомной бомбы идут в ЮАР полным ходом, и передал собранные сведения в Центр.

Теперь предстояло долгое воз­вращение домой. Однако, спус­каясь по трапу, он увидел внизу чёрный автомобиль с занаве­шенными задними окошками, а рядом верзил из полиции безопасности. Встречал и, несомнен­но, его, советского разведчика.

На Козлова надели наручни­ки и отвели его в особую комнату при аэровокза­ле. Здесь ему сообщили, что он арестован по закону о террориз­ме и не имеет права ни на адво­ката, ни на общение с семьёй. В тот же день разведчик оказался в отдельной камере внутренней тюрьмы полиции безопасности в Претории.

Допросы продолжались не­прерывно, узнику не давали за­снуть ни на минуту. Одним из его истязателей был полков­ник Глой, поклонник Гитлера и Кальтенбруннера, как и мето­дов работы гестапо. Глой требо­вал, чтобы его пленник признал себя террористом и выдал сво­их связников. Лишь через неде­лю Козлову всё же дали немного поспать, но под магнитофонную запись криков и стонов пытае­мых людей.

Наконец, после месяца из­нуряющей бессонницы Коз­лов увидел в кабинете Глоя двух незнакомцев. Один назвал­ся сотрудником БНД - службы разведки Западной Германии, второй - представителем ве­домства по охране конституции ФРГ. Они разложили перед узни­ком «компромат»: его блокнот с копировальными листами, руч­ку для тайнописи, фото самого разведчика с чёткой надписью на обороте: «А.М. Козлов».

-Теперь вам ясно, что отпи­раться бесполезно?

-Да, я - офицер советской разведки, - произнёс Козлов. - Это всё, что я намерен вам сооб­щить. Других сведений от меня вы не получите, поэтому пред­лагаю прекратить этот беспред­метный разговор.

-А вот посмотрим, как ты за­поёшь, когда окажешься в ка­мере смертников! - хмыкнул полковник Глой.

Камера смертников пред­ставляла собой крохотное мрачное помещение, вся обстановка которого состояла из привинченной к полу крова­ти, грубого стола да параши. Каз­ни проводились по пятницам, ранним утром. Виселица была оборудована специальным лю­ком. Смертника ставили на него, набрасывали ему на шею петлю, затем люк распахивался вниз, и человек повисал над пустотой. За его конвульсиями, кроме су­дей и палачей, наблюдал доктор Мальхеба - субъект с наклон­ностями садиста. Белые и чёр­ные смертники содержались отдельно - как и повсюду в ЮАР тех лет, даже в застенках соблю­дались законы апартеида.

«Приглашение на казнь» мог­ло последовать в любую из пят­ниц. И всё же горестнее всего было осознание той истины, что на Родине по-прежнему ниче­го не знают о его провале. Ме­ряя шагами свою тесную камеру, Козлов снова и снова размыш­лял о том, где же и на чём он мог «проколоться».

Логика подсказывала, что разоблачила его, скорее всего, служба БНД, которая затем пе­редала соответствующую навод­ку в  Преторию.

В камере смертников Козлов провёл много долгих ме­сяцев. Наконец, начальник тюрьмы сообщил узнику, что премьер-министр страны Бота сделал официальное заявле­ние по радио и телевидению об аресте русского шпиона.

В мае 1982 года пришла ра­достная весть: Козлова согласи­лись обменять!

Правда, тюремному начальс­тву пришлось заказать для него новый костюм. В момент ареста узник весил 90 кг, сейчас менее 60. «Боинг-747» доставил развед­чика во Франкфурт-на-Майне. Обычных пассажиров в огром­ном лайнере не было - только пленник и десяток охранников. Затем последовал ещё один пе­релёт, теперь уже на вертолёте, к контрольно-пропускному пун­кту Херлесхаузен в пригороде Берлина.

Здесь нашего раз­ведчика обменяли на «футбольную коман­ду» западных агентов - десятерых немцев, за­держанных на терри­тории ГДР за шпионаж в пользу ФРГ, и генера­ла армии ЮАР, взятого кубинцами в плен в Анголе.

В Восточном Бер­лине уже ждал на­крытый стол. И хотя разведчики старались попотчевать недавне­го узника деликатесами, тот, в основном, налегал на отварную картошку и селёдку, которые, по его признанию, часто сни­лись ему во сне по ту сто­рону экватора.

Лишь через три года пос­ле освобождения Козлов получил, наконец, ответ на мучавший его вопрос. Его выдал Олег Гордиевский, ко­торого он хорошо знал ещё со студенческих лет. Как и Козлов, Гордиевский после учёбы в МГИМО тоже был приглашён на работу в разведку. Он служил в центральном аппарате разве­дывательного управления КГБ, затем был резидентом в Да­нии, позже получил назначение в Великобританию, а с января 1985 года исполнял обязаннос­ти резидента внешней развед­ки КГБ в Лондоне.

В том же 1985 году выяс­нилось, что Гордиевский уже давно работает на британские спецслужбы. Поняв, что разо­блачён, он бежал, попросив в британской столице поли­тическое убежище. Среди тех советских нелегалов, которых изменник успел сдать англича­нам, был и Козлов. Английская разведка, в свою очередь, «ус­тупила» разоблачённого русс­кого агента коллегам из БНД.

Арестовать Козлова могли в любом из тех мест, где он побы­вал в тот период - от Тайваня до Лиссабона, однако немцы, действительно, предпочли сделать это руками полиции безопасности ЮАР в расчё­те на жёсткие методы работы этой спецслужбы. Но стойкость нашего разведчика перечерк­нула их расчёты.

Сведения, собранные Коз­ловым, дали возможность Советскому Союзу побу­дить мировое сообщество к объявлению эмбарго ЮАР, что, в свою очередь, привело к сме­не правительства в этой афри­канской стране. Новые власти ЮАР публично отказались от ядерной программы и объяви­ли об уничтожении имевшихся ядерных зарядов.

Герой России Алексей Ми­хайлович Козлов был рассекре­чен только в 2005 году. Правда, завеса секретности приподня­та лишь частично. Основной массив операций, в которых участвовал этот выдающийся разведчик, ещё долго будет ос­таваться «за кадром»...

Валерий НЕЧИПОРЕНКО