Металлические инструменты для звона люди придумали задолго до появления колоколов. Один такой упомянут в Ветхом Завете; другие использовали для вызова слуг, третьи гремели в руках во­енных ради передачи сигналов.

Первый колокол - вернее, коло­кольчик, - по преданию малодо­стоверному, появился в V веке. Якобы епископу итальянской Нолы приснился ангел с цветами-колокольчиками. Про­снувшись, он велел изготовить такие из меди. Развесил их на крыше храма, а звонили они при дуновении ветра.

Правда ли это - неизвестно, но уже к VIII веку колокола при храмах Западной Европы уже не были диковинкой; в IX веке их употребляли повсеместно, а с XII века применяли и для светских дел - для обозначения времени работы, начала суда или торга.

Еще в начале этой эпопеи о новинке узнали в Византии и проявили интерес. Император Василий III даже просил, чтоб ему прислали колокола для пробы, но внедрять их не стал. Но в 1204 году католики, захватив Царьград, навезли туда своих колоколов, а они владели Царьградом 60 лет: сменились поколе­ния, православные греки привыкли...

Русские била

На Руси первое упоминание о коло­коле записано в летописи под 988 годом, но летопись-то составлена в XIV веке, так что достоверность сообщения невелика. У нас тогда и христиан-то не было. А ког­да появились, их собирали на молитву с помощью била (это деревянные доски) или клепала (металлические полосы), ударяя по ним палками.

Колокола на Руси даже в XIII веке счи­тали латинским извращением и не при­знавали, хотя, как показывает археология, единичные колокола западного произ­водства были в Киеве, Новгороде, По­лоцке, кое-где еще. Византию захватили латиняне, а к нам вскоре пожаловали не­ведомые татары - при которых, сообща­ют историки, колокольное дело на Руси угасло и возродилось вновь в Москве с XIV века, когда Византия уже избавилась от крестоносцев, но признала колокола.

Сначала русские просто вешали коло­кола на столб у храма. Позже стали стро­ить настенные звонницы; такую можно видеть в Псково-Печерском монастыре. Потом уже появились колокольни.

Звонили поначалу так же, как на За­паде: раскачивали не язык, а колокол с помощью деревянного очепа, но при­мерно в XVI веке придумали «язычный» способ, когда раскачивается язык. Это позволяло применять колокола гигант­ских размеров.

Большие и еще больше

Во второй половине XV века Аристо­тель Фиорованти построил в Москве «Пу­шечную избу»; позже вместо нее появился «Государев Пушечный двор» на Неглинке тут желили колокола, и аж до XVII века мастера подписывались на колоколах как «пушечный литец», или «пушечник».

И лили эти пушечники колокола все крупнее и крупнее. Изделия в сто пудов считались рядовыми, а вот при великом князе Василии III отлили колокол в тысячу пудов! Но «Благовестник», отлитый при сыне Василия, Иване Грозном, был еще тяжелее: 2450 пудов, почти 40 тонн. Отлил его мастер Андрей Чохов, и этот колокол первым получил прозвище Царь-колокол.

Литье огромных колоколов было вызвано не манией гигантизма, а сооб­ражениями политики: в Европе самый большой раскачиваемый колокол едва достигал 20 тонн, и когда послы сообщали о русских достижениях, там делали вывод о мощи Московии.

Смутное время притормозило литей­ное дело, но в начале правления Рома­новых оно опять возродилось - благо, патриархом был папенька царя, Филарет, а на севере страны обнаружили богатые медные руды.

При Петре I колокольное дело опять притихло. Колокола переплавляли на пушки. Однако позже при том же Петре появились Пушечный двор в Петербурге и литейные заводы на Урале, в Туле, Ярос­лавле, да и Пушечный двор в Москве ды­мил вовсю.

После 1812 года колесо замкнулось: колокола стали лить из трофейных фран­цузских пушек. Так был отлит Большой Успенский колокол в 4000 пудов.

В первые годы Советской власти мно­гие колокола переплавили. В Москве из ста колоколов отлили бронзовые горе­льефы для здания Библиотеки им. В.И. Ле­нина. Особо художественные колокола продали их за границу.

Но не забудем: во время Великой фран­цузской революции (1789-1799 гг.) почти все колокола перелили частью на монеты, частью на пушки. В Испании в 1837-1851 годах едва ли не все колокола продали в Англию на переплавку. В годы Первой ми­ровой войны в Европе для военных нужд переплавили почти 70тысяч колоколов...

Тайны осколка

То, что стоит сегодня в Московском Кремле под названием Царь-колокол, вещь загадочная.

Первый Царь-колокол отлил в 1600 году Андрей Чохов (2450 пудов); он раз­бился при пожаре. В 1652 году Емельян Данилов сделал из его остатков Царь- колокол в 8000 пудов; тот разбился в 1654 году. В 1655 году при царе Алек­сее Михайловиче мастер Александр Григорьев перелил осколки в новый Царь-колокол; этот разбился при пожа­ре 1701 года.

Наконец, при царице Анне Иоанновне  очередные осколки пустили в дело Иван Моторин и его сын Михаил. Полу­чился Царь-колокол весом 12 000 пудов (под 200 тонн). Вытащить гиганта из литейной ямы не смогли, а тут - опять по­жар! При тушении огня возник сильный перепад температур, колокол треснул, от него откололся кусок в 11,5 тонны. И пролежал «царь» в земле аж 99 лет! Только в 1836 году знаменитый архитек­тор Монферран поднял его и установил на пьедестал как памятник.

Хорошая история. Кажется полной и достоверной.

Но сохранились гравюры и рисунки, сделанные иностранцами в 1753, 1811 (даже до пожара при Наполеоне), 1835 и 1856 годах. И показывают эти изображе­ния разные формы, казалось бы, одного и того же колокола и его осколка!

На известном нам колоколе отсут­ствует надпись, что он отлит при Анне Иоанновне; декоративные надписи не от­литы, а наварены поверх изделия, лишь имитируя отливку, ни того, ни другого не должно быть. В надписи «Свята Анна Про­рочица» последняя буква имени не видна за элементом декора. На гравюре Алексей Михайлович изображен в чалме, на баре­льефе реального колокола - в шапке, и Анна Иоанновна тоже «разная». Вдобавок из-под ее ног исчез коврик с гербом.

А металловедческие исследования по­казали, что у нашего колокола «осколок» появился не в результате растрескивания при пожаре: он специально был выломан.

Кто это сделал, зачем и когда - неиз­вестно...

Дмитрий КАЛЮЖНЫЙ