Имя Саввы Тимофеевича Морозова, известного русского фабриканта, пред­принимателя и мецената, тесно связано с историей России начала XX века. Имея огромное состояние, Морозов давал большие суммы денег русским ре­волюционерам и фактически «спонсировал» первую русскую революцию 1905 года. Но закончилось все это довольно печально.

Савва Морозов родился 3 февраля 1862 года в селе Зуево Московской губернии. Происходил он из старооб­рядческой купеческой семьи, которая не только занима­лась торговлей, но и имела несколько текстильных пред­приятий.

Купец новой формации

Савва Морозов получил прекрасное образование, что в общем- то являлось новым веянием в купеческом со­словии. Он закончил элитную 4-ю московскую гимназию на Покровских воротах. А в 1881 году поступил на есте­ственное отделение физико- математического факультета Московского императорского университета, который окончил в 1887 году с дипломом инженера-химика. Во время учебы написал серьезную научную работу - исследо­вание о красителях, которую высоко оценил сам Дмитрий Менделеев. В 1885-1887 годах Морозов изучал химию в Кем­бриджском университете (Великобритания) и одновремен­но знакомился с организацией текстильного дела на англий­ских фабриках в знаменитом Манчестере. После окончания учебы на семейном совете он был назначен директором То­варищества Никольской ма­нуфактуры «Саввы Морозова сын и Ко».

Никольская мануфактура являлась самым передовым и высокомеханизированным предприятием царской Рос­сии, имела множество всевозможных дипломов и ме­далей за отличное качество продукции. Русская пресса окрестила Савву Морозова «купеческим воеводой». Он пользовался огромным ува­жением в среде тогдашних российских промышленни­ков и заводчиков.

При этом сам Морозов был талантливым предпринима­телем. Чтобы не закупать до­рогой хлопок за границей, он приобрел хлопковые поля в Туркестане и прикупил боль­шое имение на Урале в посел­ке Всеволодо-Вильва Перм­ской губернии. Основной целью покупки стало наличие в имении больших лесных уго­дий как сырья для производ­ства химических реактивов. Реактивы требовались для создания новых красителей, используемых в мануфактур­ном производстве. Также во Всеволодо-Вильве Савва Мо­розов преобразовал бывший железоделательный завод в химический и открыл еще один завод такого же про­филя на реке Иваке. Помимо текстильного производства, Морозов, выражаясь совре­менным языком, вкладывался и в другие бизнесы, напри­мер, являлся директором Трехгорного пивоваренного товарищества в Москве.

На своих фабриках он ввел оплату по беременности женщинам-работницам. Имел своих студентов-стипендиатов в технических вузах страны,

а некоторые из его стипен­диатов обучались за грани­цей. Морозовские рабочие бесплатно обучались грамоте и получали бесплатное меди­цинское обслуживание.

Щедрый меценат

В 1893 году Савва женился. Его свадьба сопровождалась грандиозным скандалом. Дело в том, что он увел жену у свое­го двоюродного племянника. В тогдашней России развод не одобрялся ни церковной, ни светской властью. А в старооб­рядческой семье вообще считался позором. Но Морозов пошел на семейный скандал и добился своего. Его жена Зи­наида Григорьевна отличалась редкостной красотой, но была очень избалована и любила роскошную жизнь, балы и светские развлечения. 

Поэтому Савва Тимофеевич купил у Аксакова дом на Спиридоньевке, сломал его и по проекту архитектора Шехтеля построил роскошный особняк.

Здесь он принимал гостей и устраивал балы, на которых можно было встретить Федора Шаляпина, Максима Горького, Антона Чехова.

Об одном из таких балов Ольга Книппер-Чехова вспо­минала: «Мне пришлось побы­вать на балу у Морозова. Я ни­когда в жизни не видела такой роскоши и богатства».

Действительно, богатство и могущество Саввы Тимо­феевича не имели себе рав­ных в стране. Лучшие в Рос­сии рысаки Ташкент и Неяда, принадлежавшие известному фабриканту, выигрывали поч­ ти все престижные скачки на московских ипподромах.

Также Савва Морозов за­рекомендовал себя как боль­шой меценат, покровитель искусств. Он оказал огромную финансовую помощь Ста­ниславскому и Немировичу- Данченко при создании Мо­сковского Художественного театра, вошел в состав «То­варищества для учреждения в Москве Общедоступного театра», заведовал его финан­совой частью (1901-1904 гг.), а также стал инициатором стро­ительства нового здания теа­тра в Камергерском переулке.

Спонсор революции

Но главную славу, хотя и со скандальным оттенком, Сав­ве Морозову принесли связи с революционным движени­ем. Он непосредственно фи­нансировал издание социал- демократической газеты «Искра», на его средства были учреждены первые больше­вистские легальные газеты «Новая жизнь» и «Борьба». Так­же он нелегально провозил на свою фабрику запрещенную литературу и типографские шрифты, а в 1905 году прятал

от полиции на своей квартире одного из лидеров большеви­ков Николая Баумана. Тесно дружил с Максимом Горьким, был близко знаком с Леони­дом Красиным. К этому време­ни относится и его страстный роман с известной актрисой МХАТа Марией Андреевой, которая была тесно связана с большевиками.

После трагических событий 9 января 1905 года, извест­ных в истории как Кровавое воскресенье, Савва Морозов заявил председателю Коми­тета министров Витте о необ­ходимости покончить с само­державием. От имени часта московских промышленников он составил записку с требо­ваниями введения в России свободы слова, печати и сою­зов, всеобщего равноправия, неприкосновенности лично­сти и жилища, обязательно­го школьного образования, общественного контроля за государственным бюджетом и работой правительства. А также лично организовал за­бастовки рабочих на своих предприятиях. 

Это активное участие в ре­волюционных событиях вы­звало недовольство семьи. 17 марта 1905 года на очередном собрании пайщиков Николь­ской мануфактуры Савва Ти­мофеевич фактически был от­странен от дел. На должность директора-распорядителя была избрана его мать Мария Федоровна.

Савва тяжело переживал свою беспомощность, невоз­можность что-либо изменить. Он стал много времени про­водить в одиночестве, пить, не желал никого видеть. По Москве начали распростра­няться слухи о его сумасше­ствии. По настоянию жены и

матери 15 апреля 1905 года был созван консилиум, кото­рый пришел к выводу, что у Саввы Морозова «тяжелое общее нервное расстройство, выражавшееся то в чрез­мерном возбуждении, бес­покойстве, бессоннице, то в подавленном состоянии, при­ступах тоски и прочее». Реко­мендовалось направить Мо­розова для лечения в Европу.

Выстрел на Ривьере

Через несколько дней в сопровождении жены и док­тора Селивановского Савва Морозов выехал в Берлин, а затем в Канны. Именно здесь, на Французской Ривьере, 26 мая 1905 года он был найден в гостиничном номере мертвым с простреленной грудью.

Руки Саввы Тимофееви­ча были сложены на животе, пальцы левой опалены, пра­вая рука разжата, и около нее лежал браунинг.

Согласно официальной версии Савва Морозов по­кончил с собой. Однако нельзя исключать и версию умышлен­ного убийства. Криминалисти­ческая экспертиза, проведен­ная французской полицией, установила, что браунинг в принципе могли вложить в руку потерпевшего, согнуть ее и произвести выстрел. Правда, в таком случае Морозов дол­жен был находиться в бессо­знательном состоянии. Кроме того, многие свидетели видели в гостинице двоих мужчин, ко­торые после выстрела быстро убегали в сторону парка. 

Некоторые историки утверждают, что убийство фа­бриканта организовали боль­шевики. Дело в том, что Савва Морозов подарил актрисе Марии Андреевой именной страховой полис на 100 тысяч рублей, который можно было обналичить только в случае его смерти.

Существуют и другие вер­сии. Ведь все капиталы, акции и недвижимость фабриканта- мецената на сумму более мил­лиона рублей унаследовала его жена Зинаида Григорьев­на. И через два года она вышла замуж за жандармского гене­рала Анатолия Рейнбота, с ко­торым у нее давно был страст­ный роман. Так что Морозова вполне могли ликвидировать агенты охранки либо просто наемные убийцы. Имеет право на существование и версия о том, что его могли убить бизнесмены-конкуренты. Из­вестны случаи, когда люди, связанные с бизнесом Мо­розова, настоятельно «со­ветовали» ему уйти из дела. Своенравный капиталист от­казался, и тогда его «ушли».

Андрей НИКИТИН