Когда на посёлок Аберфан в британском гфафстве Южный Уэльс обрушиваются проливные дожди, терриконики - вывалы горных пород, исторгнутых из глубин угольных шахт, - окрашиваются в графитовый серо-чёрный цвет. И, если на протяжении двухсот лет обитатели скромных коттеджей худо-бедно уживались с этими рукотворными монстрами, то в 1966 году их благодушию пришёл конец. Более 1 тысячи тонн камней, грунта, подмытых вроде бы безобидными ручьями, сдвинулись и смели школу, где шли уроки. Жертвами стихии стали 144 ребёнка от восьми до десяти лет и учителя.
Тогдашний председатель Национального совета угледобычи, лорд Альфред Робенс, выступая по телевидению, сказал: «Я в отчаянии, потому что отдаю себе отчёт в нашей ничтожности перед безжалостной, непредсказуемой стихией. Службы надзора за шахтными выработками и террикониками не оправдали себя, ибо мы не знаем величин критических допусков, за чертой которых - катастрофы...» Таким образом опытнейший инженер-горняк расписался в бессилии. А специальный фонд, учреждённый королевой Елизаветой II, принцами Филлипом и Чарльзом, выплатил семьям каждого погибшего и пострадавшего по 5 500 фунтов стерлингов. Слов нет, вспоможение достойное. Однако ужасы давних событий постоянно напоминают о себе, стоит только взглянуть на склон горы Мертир, где находится кладбище, названное Школьным.
Священник Кеннет Хэйс, чьего сына Дайфига извлекли из-под завалов мёртвым, находился от оползня в непосредственной близости, участвовал в спасательных работах, помогал переносить тела погибших в местный храм, опознавать и хоронить. Он же, для того чтобы об этом величайшем горе помнили как можно дольше, собрал свидетельства как немногих уцелевших, так и шахтёров, медиков, раскапывавших быстро твердеющие грязевые отложения.
Так появилась Книга памяти Аберфана. Ознакомившись с ней, лорд Альфред Робенс сказал: «Потрясает то, что малые дети, погребённые заживо, изувеченные, пронзаемые болью, думали о том, как помочь ближнему, как пробиться к воздуху и к спасателям, откапывающим их. Это достойно восхищения...»
Но если лорд выказывал лишь эмоции стороннего наблюдателя, то священник действовал. Его рассказ, предваряющий Книгу памяти, потрясает тем, что безысходность кошмара не смогла заставить отступить перед ним. Напротив, чрезвычайная ситуация удвоила силы спасаемых и спасателей. Хэйс вспоминает: «Я проводил сына до школы. Повстречался с пекарем Шерлоком Бруксом, с которым, стоя под навесом крыльца булочной, долго обсуждал текущие дела прихода. Здание школы было видно, как на ладони. Я машинально взглянул на на ручные часы. Они показывали 7 часов 30 минут - время, разбившее наши судьбы, отнявшее самое дорогое. Я не верил своим глазам. Терриконик, словно живой, двинулся, начал вибрировать так, что воздух над ним наполнился слабым голубоватым светом.
Мы с Бруксом онемели. Гора, перетирая свои камни, грохотала, круша стены прочнейшего строения. Грязь захлестнула школу. Ужас сковал нас при виде того, как она превращается в общую могилу, а грязь выдавливает тела наших детей... Бесчинства стихии прекратились столь же неожиданно, как начались. Земляной холм опал. Со всех сторон уже бежали люди. Подъехали грузовики с компрессорами, отбойными молотками, ломами, заступами. Дождь, сделав своё чёрное дело, поутих.
Работали мы молча, стиснув зубы. Во что вылились наши усилия?! В череду обезображенных тел. Их укладывали на брезент и укрывали одеялами. Подающих признаки жизни медики пытались вырвать из лап смерти. Смерть отступала редко. Господь прибирал лучших своих чад. Мы на одеялах относили погибших в храм, оказавшийся слишком тесным. Нашли разбитые школьные часы. Стрелки показывали 7 часов 35 минут. Я понял, что таким образом начался отсчёт Вечности. Понял и смирился.
Когда здание школы было полностью расчищено, когда малая часть тел была опознана, а большая осталась безымянной, приступили к похоронам.
Дом за домом предавал земле своих Светлых. Из одного дома вынесли шесть гробов. Способны ли родительские сердца вынести такое? Легче тем, чьи дети живы, пусть и прикованные к инвалидным коляскам, не оправившиеся от душевных травм. Я бы очень хотел, чтобы их сердца слились с вашими, чтобы их страдания удалили остатки чёрствости из ваших душ...»
Кеннет Хэйс записал несколько свидетельств о пережитом. Дети говорили, что отчётливо, до мельчайших подробностей, помнят о пребывании в тёмных, мокрых, горячих земляных мешках, не сомневаясь, что родители откопают их, но при условии, если сами они не будут пассивными. Итак, вот она, правда об аберфанской трагедии.
Пэт Льюис:
- Шёл урок географии. Я доставала из портфеля учебник и тетрадь, когда парта задрожала и стена, у которой я сидела, расколовшись, развалилась. Один её кусок сбил с ног учителя. Он, мне кажется, так и не понял, что происходит, умер сразу. Я поняла, что это оползень, потому что узкое пространство между стеной и партой забила пахнущая углём грязь. Стало темно и душно. Рядом оказалась девочка. Она крикнула, что ещё один мальчик - рядом с нами, но он не живой... Мне не показалось, я на самом деле услышала шум дождя. И там, где звук был громким, мы начали разгребать грязь и камни. Девочка спешила и торопила меня, предупредив, что мы можем умереть от удушья. Когда мы выбились из сил и воздуха не стало, она сказала, что умирать вдвоём легче, и обняла меня. Мы двигались в правильном направлении и были у стены, которую лишь присыпало... Нас откопала и спасла моя мама. Девочка, Линн, всегда казалась мне злой, я с ней враждовала. Теперь мы с ней подружились. Погибший мальчик - её брат. Линн говорит, что лучше бы умерла она...
Элизабет Кроули:
- Я опоздала на занятия. Решила дождаться перемены возле котельной. Стояла спиной к терриконику, держа над головой зонт. Вдруг ноги мои захлестнула грязная вода, и со стороны школы раздался грохот. В спину меня толкнула влажная земля. На её гребне меня втащило на крышу школы, начавшей рушиться и оседать. Я совсем не пострадала, если не считать того, что была перепачкана жирной угольной жижей. Я слышала звук осыпающихся камней, потом был ещё толчок, и меня потянуло вниз. Я, сильно ударившись о помятый водяной бак, увидела засыпанного по грудь мальчишку. Я начала разбирать камни, отбрасывать грязь. Я видела кровь, но не понимала, моя она или его. Я справилась. Взяла мальчишку за шиворот и потащила не знаю куда. По пути мы провалились в полость, заполненную водой, откуда нас вытащили пожарные...
Джон Малколм:
- Я был в душевой комнате, когда всё это началось. Потолок обрушился, но стены уцелели, хотя их раскачивало до тех пор, пока не сложило. На меня свалилась дверь и потекла вода. Я лежал в этой воде. Она, шумя, струилась. Воздуха было много. Я не знал, как выбраться. У меня для этого не было сил. Лежал я долго, чуть не умер. Сверху, над дверью, кто-то начал колотить, звать меня. Это был мой друг Рэй, с которым мы пришли в душевую. Услышав мой голос, он сказал, чтобы я взбирался к нему, на дверь. Он помог мне. Мы поползли по водяному коробу и выползли к решётке канализации. За ней был свет и люди. Мы стали звать на помощь. Шахтеры услышали, сдвинули решётку отбойными молотками... Преподобный мистер Хэйс сказал, что нас спасли Бог и дружба...
Кеннет Хэйс задался вопросом, почему никто не обратил внимания на коварные промоины, образовавшиеся по краям терриконика № 7? Процитировал мнение своего предшественника, священника К.Д. Фреза, высказанное в 1926 году: «Наша самоуверенность когда-нибудь обернётся большой бедой. Террикон № 7 «знобит». Уже разрушены дома горного мастера и двух шахтёров. Благо они находились в забое, жёны и дети тоже отсутствовали. Господь отвёл беду. Но нельзя вечно испытывать его терпение, игнорируя очевидное. Старый терриконик отомстит нам, беспечным, если не возьмёмся за ум, не пожелаем быть дальновидными и предусмотрительными».
Фрез предвидел беду отнюдь не потому, что обладал пророческим даром. Отметины возможных бед и сегодня можно видеть на некоторых из 1300 терриконов Великобритании. Потому и запрещены строительные работы неподалёку от вывалов. Но сколько угодно много шахтёрских посёлков, появившихся век и более назад поблизости от их зыбких склонов. Вот и пострадавший от аберфанского оползня Филлип Томас, которому камни раздробили кисти рук, а смешанная с угольной пылью вода сняла кожу, так и живёт в ветхом родительском доме на склоне горы Мертир. «Терриконик № 7 - чудовище, готовое раздавить в любой момент, - говорит он, - мы привыкли не думать о худшем. На планете есть те, чьи жилища соседствуют с вулканами. Им гораздо хуже». Слабое утешение. Жестокое противостояние человека и стихии продолжается.
Александр ВОЛОДЕВ