Ничто не предвещало, что Луи- Филипп, родившийся в октябре 1773 года, представитель младшей ветви Бурбонов, когда-нибудь взойдет на престол. Для того что­бы подобного не случилось, было слишком много причин...

Отец Луи-Филиппа, будущего монар­ха, герцог Орлеанский был револю­ционером. Людовик XVI обошел его при каком-то важном назначении, и герцог проникся пламенными революционны­ми идеями. Во время революции он отка­зался от титула, принял имя Филипп Эга- лите (Равенство), вступил в Якобинский клуб и был избран депутатом Конвента. В Конвенте, не забыв былую обиду, граж­данин Эгалите проголосовал за казнь Людовика XVI.

По следам отца

По стопам революционного отца от­правился и сынок. Луи-Филипп тоже стал гражданином Эгалите и членом Якобинского клуба. Потом - револю­ционным генералом, проявив немалое военное дарование. На беду, началь­ником Луи-Филиппа оказался генерал Дюмурье, который порвал с республи­кой и решил восстановить монархию. Дюмурье удалось вовремя бежать. Вме­сте с ним бежал и Луи-Филипп. А вот отцу пришлось ответить за сына. Ярого якобинца Филиппа Эгалите отправили на гильотину. Тут-то он и доказал, что является настоящим потомком Генриха IV - перед гильотиной потребовал две бутылки шампанского, выдул их и весе­ло взошел на эшафот.

Его сыну пришлось несладко. Для революционеров он - изменник, для эмигрантов-роялистов - революционер. Луи-Филипп поселился в Швейцарии, где зарабатывал себе на жизнь преподава­нием математики и географии в коллед­же. Прямо скажем, убогая карьера как для Бурбона, так и для революционного генерала. Через некоторое время Луи- Филипп переехал в Англию, где начал получать от английского правительства пенсию.

Когда Наполеона свергли, а Бурбо­нов восстановили, Луи-Филиппу верну­ли титул и отцовские имения. За время изгнания он превратился в типичного буржуа, расчетливого и бережливого. Он прекрасно устраивал свои личные дела, его состояние исчислялось из­рядной суммой в 8 миллионов франков.

Луи-Филипп походил уже не на потомка развеселого короля Генриха Наваррского, а на английского пуританина эпохи революции. Недаром позже, во время царствования, Луи-Филипп охотно при­ближал к себе французских буржуа, ис­поведовавших кальвинизм с его чисто буржуазными ценностями - личный успех и обогащение как промысел бо­жий. Впрочем, Генрих Наваррский тоже часть жизни прожил гугенотом, то есть кальвинистом.

Реставрированные Бурбоны были людьми амбициозными, но не слишком умными. Карла X напрягало, что он кон­ституционный король. Тогда он взял и отменил конституцию. Забавно, что ак­тивнее всех его предостерегал от этого шага российский самодержец Николай I. Я, дескать, если что - тебе помогу. Но если ты отменишь конституцию - тогда не обессудь. Карл не послушал Николая и тут же был свергнут. Глава временного правительства Лафайет передал власть Луи-Филиппу со словами: «Луи-Филипп - лучшая из республик».

Под трехцветными знаменами в окру­жении баррикад Луи-Филипп стал коро­лем Франции. Ему было 57 лет. За плеча­ми - полная взлетов и падений жизнь.

Луи-Филипп всегда помнил, что король во Франции - должность временная. Од­нажды он весьма удивил английскую ко­ролеву Викторию, достав из кармана пе­рочинный ножик. Зачем королю ножик в кармане, если кругом куча слуг? Ничего удивительного, сказал король, всякое в жизни бывает, ко всему нужно быть гото­вым. Сегодня король, а завтра, глядишь, снова обычный учитель. По этой же при­чине Луи-Филипп перевел все свое состояние на детей. Если прогонят, так хоть детишки сытыми будут.

Инициатор прогресса

Луи-Филипп оказался хорошим ко­ролем. Он запросто общался с народом, отправил своих детей учиться в обыч­ную школу. Некогда пышнейший в Евро­пе французский двор стал самым скром­ным. Буржуа, которых Луи-Филипп привлек в правительство, проводили вполне прогрессивную экономическую политику. Зарплата народа росла, цены падали. «Не будем говорить нашему оте­честву о завоевании новых территорий, о великих войнах, - говорил глава пра­вительства Франсуа Гизо. - Пусть только Франция процветает, пусть она будет богатой, свободной, разумной и спокой­ной». Казалось бы, отличная программа. Живи да радуйся.

Увы, французам такая проза при­шлась не по душе. Как и король Луи- Филипп. Поэт и политик Ламартин го­ворил про него: «Природа дала ему все качества, которые нужны королю, чтобы быть популярным, кроме одного - вели­чия». Действительно, после Наполеона Луи-Филипп не впечатлял. Даже внешне. Его физиономия с обвислыми щеками напоминала грушу. Политический про­тест парижане выражали, рисуя на до­мах этот фрукт.

Французы кричали о свободе и демократии, в душе мечтая о насто­ящем - авторитарном и величествен­ном - правителе. И в 1848 году свергли Луи-Филиппа, чтобы посадить себе на шею Наполеона III, величественного хотя бы своим звонким именем.

А Луи-Филипп, как и предполагал, отправился в изгнание в Англию. На­верное, прихватив с собой перочинный ножик.

Глеб СТАШКОВ