Над страданиями героев «Хижины дяди Тома», романа, написанно­го американкой Гарриет Бичер-Стоу (1811-1896 гг.), пролито немало слез. Плакали в Америке, плакали в Европе, плакали в России. Да что там говорить, если «Хижина дяди Тома» спровоцировала Граж­данскую войну в США, закончившуюся отменой рабства...

Главы из романа «Хижина дяди Тома» начали печатать в 1851 году в жур­нале «Нэйшнл эра». А уже в следующем году он был издан отдельной книгой. Еще через десять лет президент США Авраам Линкольн подписал «Прокламацию об освобождении», которая официально положила конец рабству. И в России в 1861 году отменили крепостное право. В принятии царем Александром II этого решения сыграло роль давление либе­ральной общественности, хотя многие российские либералы пребывали под впечатлением «Хижины дяди Тома», в 1857 году вышедшей на русском языке.

Кем же была Гарриет Бичер-Стоу, кото­рую сам президент Линкольн назвал «ма­ленькой женщиной, начавшей большую войну»? (Президент имел в виду граж­данскую войну 1861-1865 годов между Севером и Югом США, закончившуюся победой армии северян и отменой ра­бовладения.) ,

Написано с чужих слов

Америка знает две великие кни­ги про времена рабовладения в США: «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл, опубликованную в 1936 году, которая описывает довольно теплые отношения черных рабов и их хозяев, и «Хижину дяди Тома», вышедшую в 1851 году и за­клеймившую жестоких рабовладельцев. И вот парадокс: автор первой книги всю жизнь прожила на юге США, автор вто­рого романа провела свои дни на севе­ре страны.

Почему ужасы рабства отзывались в душе Гарриет Бичер-Стоу такой болью?

Тут следует вспомнить, из какой се­мьи она вышла. Отец будущей писатель­ницы, Лиман Бичер, был священником, христианским проповедником. В семье родились двенадцать детей - все сыно­вья стали священниками. О Лимане Бичере современники отзывались как об очень мощной личности. Многие заме­чали, что преподобному Бичеру больше подошла бы роль полководца, чем ду­ховного лица. Он был властен и суров: воспитывал детей в духе пуританской морали и перед сном читал детям Биб­лию. Физически очень крепкий. Лиман ходил со своим потомством в походы и на рыбалку. Отец на всю жизнь стал для Гарриет образцом мужественности и стоицизма. Именно под его влиянием она прониклась отвращением к миру, в котором один человек считает своей собственностью другого.

Ненависть семьи Бичеров к рабству носила глубоко христианский характер и восходила к Посланию апостола Павла к галатам, где говорится: «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе». Отметим, что главный персонаж романа - чернокожий раб дядя Том, который по-христиански кротко и мужественно несет свой тяже­лый крест.

Гарриет Бичер относилась к своей внешности весьма критически: она ха­рактеризовала себя как особу «худую, как щепка» (в те времена были в моде полные женщины), которая и в молодо­сти красотой не отличалась.

Современники запомнили угрюмую, нелюдимую, нервную дочь священника, которая на всех людных сборищах пред­почитала сидеть в темном углу. В ней не было ни патетики, ни освободительного пафоса, ни желания проповедовать. Гар­риет просто страдала. Страдала ужасно из-за того, что на юге ее страны рабовла­дельцы вытворяли с черными рабами.

О мучениях негров она знала, впро­чем, не понаслышке: ее старшая сестра переехала в Цинциннати, город на реке Огайо, по которой проходила грани­ца между Севером и Югом. За сестрой переехала и Гарриет: она преподавала в школе для девочек, которой владела как раз ее сестра. Юная Гарриет укрывала беглых рабов, помогая им обосноваться на безопасном Севере. Она также учила негритянских детей. Когда северяне- расисты учинили погромы поселений чернокожих, мисс Бичер заявила, что, будь она мужчиной, то, ни минуты не колеблясь, стала бы стрелять в погром­щиков.

Она и в дружбе была самоотвержен­на. Когда ее подруга Элиза Стоу, жена профессора семинарии Кальвина Стоу, заболела холерой, Гарриет преданно за ней ухаживала, не страшась риска для собственной жизни. Элиза умерла. Под­руга очень искренне горевала по ней. Единственным успокоением для Гарри­ет была мысль о том, что близкий ей человек перешел в лучший мир. Но когда она думала о страданиях чернокожих рабов, христианские идеи о блажен­стве в Царствии Небесном нисколько не удовлетворяли мисс Бичер.

Нежданная слава

Муж Гарриет был старше ее на девять лет. Он был хорошим, добрым человеком, но, как оказалось, аб­солютно не приспосо­бленным к жизни.

И вот тут для нерв­ной и чувствительной Гарриет начались на­стоящие испытания на прочность. Их она выдержала - выдер­жала все. И при том совершенно стоиче­ски.

К 1851 году в семье Бичер-Стоу было се­меро детей. Отец их только-только нашел работу преподавате­ля. Гарриет же уму­дрялась содержать в порядке дом, препо­давать в школе и писать. Начала она с публикаций в религиозных журналах. Эти ее статьи пользовались популярно­стью в весьма узких кругах.

Однажды во время церковной служ­бы она, сама не понимая, почему, как будто увидела сцену смерти дяди Тома. И Гарриет засела за роман.

Главы из книги она читала своим детям - они плакали и говорили ей, что в мире нет ничего ужасней рабства.

Книга всколыхнула Аме­рику. За один 1852 год роман переиздали 120 раз! Такого успеха США не знали!

В 1853 году миссис Бичер- Стоу в сопровождении супру­га посетила Европу. Четыре тысячи поклонников осадили зал в Лондоне, где писатель­ница встречалась с читателя­ми. Такой же бурный прием ждал ее и во Франции.

Русские либералы также поняли, что «Хижина дяди Тома» - роман, нужный Рос­сии, как никакой другой стране. Некрасов опубли­ковал его в 1858 в виде бесплатного приложения к редактируемому им ли­беральному журналу «Современник». Толстой считал роман одной из лучших книг, продиктованной любовью к чело­вечеству.

Из Европы замученная нелегкой жиз­нью мать семерых детей приехала по­молодевшей и полной сил. Но тут на нее обрушилась критика: ругали за то, что она выдумала описанные страдания ра­бов. Ведь на самом деле об ужасах раб­ства Бичер-Стоу узнала из рассказов бе­глецов, которых она и ее отец скрывали, пока это не запретили законодательно.

В ответ на критику писательница опу­бликовала в 1853 году книгу под названием «Ключ к хижине дяди Тома». Это был уже не роман, а перечень до­кументов, подтверж­давших те факты, ко­торые критики романа объявили клеветой.

В 1860 году ее при­нял у себя президент Авраам Линкольн. Тогда-то он назвал мис­сис Бичер-Стоу малень­кой женщиной, начав­шей большую войну.

Борьба за пуританство

Не следует считать писательницу автором одной книги. За свою долгую жизнь она написала очень много. После сорока лет Гарриет начала демонстрировать очень пуританские взгляды. В 1856 году она выпустила следующий смелый роман под названием «Истинная история леди Байрон». В нем она, со слов жены ве­ликого английского поэта, рассказала о том, каким порочным и развратным человеком был Джордж Гордон Байрон. Теперь на Бичер-Стоу обрушились те, кто поддерживал ее в борьбе против рабства: либерально настроенная об­щественность не придерживалась таких пуританских взглядов, как эта дочь свя­щенника и супруга богослова. Борьба писательницы за соблюдение половой морали не превратилась в такую же мощную общественную кампанию, как объявленная ею война рабовладению.

Английский писатель-гуманист Чарльз Диккенс разразился грубой от­поведью: «Мне кажется, что единствен­ный приятный способ положить конец этому делу - стукнуть миссис Бичер- Стоу по голове, а все, что по этому по­воду написано, конфисковать и сжечь на огромных международных кострах сразу во всех частях цивилизованного мира».

Это было началом заката блестящей и неожиданной славы Гарриет Бичер- Стоу.

Впрочем, она написала еще один антирабовладель­ческий роман - «Дред, исто­рия о Проклятом болоте». Но его обошли вниманием и критики, и читатели...

Гарриет Бичер-Стоу тяже­ло пережила смерть мужа в 1886 году. Последние де­сять лет жизни она, по ее же словам, провела в каком-то тумане: «...я пребываю в предсмертном отдыхе, таком глубоком, что иногда только голос старого друга доносит­ся до меня на мгновение, и я опять впадаю в полусон».

Гарриет Бичер-Стоу похо­ронили в Эндовере - там, где стоял домик, который имено­вали «хижиной дяди Тома».

Мария КОНЮКОВА