В наши дни резко вырос­ла роль пропаганды, в том числе и специальной - как разновидности психологической вой­ны. Внушаемость  населения тоже выросла, чему нема­ло способствуют скорость передачи непроверенной информации элект­ронными СМИ.

Поэтому одно­бокий взгляд на со­бытия, привычка смотреть на них как бы одним глазом -  то ли правым, то ли левым (в переносном смысле, в зависимости от моды или пристрастий  зрителя), может приводить к углублению ошибочных  представлений, закреплению стереотипов. Либо, напротив, вызывать резкую смену позиций  по принципу «всё- то раньше врали».  А вот «стереоскопический» взгляд куда полезнее. В особенности в случае гражданских войн.

Несколько лет назад на одной из научных кон­ференций по исторической пси­хологии выступала докладчик из Краснодара. Она с увлечением рассказывала, что в белогвар­дейской (деникинской) газете «Утро юга», переданной в обычные фонды после долго­го пребывания в спецхране, обнаружились сатиричес­кие эпиграммы известного в дальнейшем поэта и переводчика СЯ. Маршака.

Эпиграммы были антисо­ветскими. Приведу пример  - «Ладно уж Ульянов-Ленин - он фанатик, маниак, а вот Троцкого-Бронштейна оправ­дать нельзя никак!» (в те годы писали именно «маниак»). Хо­тела докладчик сделать вы­вод о том, что С.Я Маршак в 1919 году был за белых, да на­помнил  аудитории о том, что в предисловии к четырёхтомному изданию его стихов и переводов (начало 1960-х) внятно написано о том, что поэт в годы Граждан­ской войны был красным раз­ведчиком у белых. Разумеется, опубликованные в 1919-м эпиг­раммы не включались в совет­ские издания. Да и лауреатом Ленинской премии поэт стал в те же 1960-е, незадолго до смерти.

Другой, ещё более интерес­ный пример. Писатель Куп­рин в период событий 1905 года поддерживал левых, как и положено оппозиционно настро­енному цирковому репортёру. Живя в Балаклаве, он даже укры­вал революционных матросов от жандармов.

А вот после вступления белых в октябре 1919 года в Гатчину, он, в чине поручика, служил редак­тором белогвардейской войско­вой газеты «Приневский край», издававшейся в армии генера­ла Н.Н. Юденича. В тот момент автор «Гранатового браслета» призывал к вооружённой борьбе с большевиками. Потом он жил в эмиграции в Париже. А в 1937 году, будучи тяжелобольным, сам вернулся в СССР умирать.

Можно, конечно, считать, что писатель-классик не знал о реп­рессиях. Однако он давал интервью советским газетам, в котором приветствовал разо­блачение шпионов и выразил удовлетворение тем, что решили экранизировать его старый рас­сказ «Штабс-капитан Рыбников», где речь идёт о поимке японс­кого агента во времена Русско- японской войны. Напомню, что А.И. Куприн вернулся в Москву в разгар репрессий. И его они так­же не затронули...

О подлинных взглядах в ситуа­циях гражданских войн не стоит судить опрометчиво, тем более полагаться на пропаганду одной из сторон. И это тем более вер­но, что авторами самих пропагандистских текстов могут быть люди, использующие эту работу как прикрытие.

Ещё одной особенностью междоусобных конфликтов является «симметричность» песен и агитационных плакатов. Пример из Гражданской войны в России. Красные пели - «Сме­ло мы в бой пойдём за власть Со­ветов». Белые пели - «Смело мы в бой пойдём за Русь святую». Для сравнения - в Великую Отечест­венную пропаганда противников не могла быть симметричной хотя бы потому, что явным агрессором была Германия. Попытки изобра­зить противника в образе поджи­гателя не соответствовали фактам, а листовки, пропагандировавшие жизнь в будущей новой Европе, были рассчитаны на тех, кто сам готов был соглашаться на вторые роли - в них местные жители не­изменно были лишь помощника­ми немецких солдат и офицеров. Иное дело - внутренние воо­ружённые конфликты.

Классический пример - граж­данская война в Испании (1936— 1939). Вообще-то правительство Народного фронта пришло к влас­ти в результате признанных всеми выборов. Однако разгоревшая­ся после вооружённого мятежа франкистов гражданская война привела к резкому расслоению общества. Иностранное участие с обеих сторон было существен­ным, но всё же не решающим. Когда линия фронта стабилизи­ровалась, каждая из сторон печа­тала свои деньги, издавала свои плакаты.

Любопытно, что на республи­канском плакате, знакомящем простых людей с портретами членов руководства страны, на­шлось место не только покойным к тому времени основоположникам марксизма-ленинизма, но  и И.В. Сталину. Сим­метричность пропа­ганды на некоторых, выдержанных в схо­жей красно-чёрной цветовой гамме, бросается в глаза, если ознакомиться, например, с монографией исто­рика Н.Н. Платошкина. Вот, например, республиканский плакат  провозглашает  «Правительство Ларго Кабаль­еро - правительство победы. Укрепляйте его!» Красного цвета лицо тогдашнего пре­мьера Испанской Рес­публики изображено в обрамлении поднятых ружей. А вот франкист­ский плакат со знаком  Испанской фаланги (пучок стрел), на котором фалангист под чёрно- красным флагом попирает ногами рогатого демона с серпом и молотом в руке. На теле демона сокращённые названия нескольких левых организаций. Правда, фалангист по­ чему-то изображён без лица, хотя плакат провозглашает: «Испания великая и свободная». Может быть, с таким «серым чул­ком» на голове фалангиста изоб­разил «засланный казачок», да кто ж теперь скажет...

В  репортаже журналиста Ми­хаила Кольцова (для «Прав­ды») можно прочитать о сопровождавшем его на арагон­ский фронт Владимире Констан­тиновиче Глиноедском, бывшем подполковнике-артиллеристе бе­лой армии. Подполковник в рос­сийскую Гражданскую служил на юге страны. Затем эмигрировал из Новороссийска, пел в Париже в церковном хоре, а в 1936 году приехал в Испанию. По его словам - помогать «новым красным».

Но можно прочитать также и о захваченных республиканца­ми в районе Кинто (тоже Арагон) и переданных советскому журна­листу двух удостоверениях лич­ности генерал-майора А.В. Фока (включая французское удостове­рение личности №94978 на имя Фока Анатоля, родившегося в Оренбурге в 1879 году). Опубли­кован в «Испанском дневнике» М.Кольцова и полный текст письма А.В. Фоку от штабс-капитана Я. По­лухина («противник в четырёх ки­лометрах от нас, а бинокль здесь один, театральный, в который ни­чего не видно»). Похоже, эти эмиг­ранты тоже воевали «за идею». Только другую. Напомню, что сам М. Кольцов был после возвраще­ния из второй поездки в Испанию репрессирован...

Противоборствующие сто­роны в современной психоло­гической войне очень часто используют «зеркальную» про­паганду. Только хочется верить, что правда в наш век не быва­ет на стороне террористических организаций.

Сергей КРИВЕНКОВ