Царские и императорские короны в любом го­сударстве - предмет особой гордости вне зави­симости оттого, удалось ли сохранить в стране монархический строй или же нет. Однако помимо знаменитых царственных венцов, таких как, к при­меру, короны Британии или же Российской импе­рии, существуют и малоизвестные тиары древних правителей.

Их мечтают иметь в своих коллекциях не только лучшие музеи мира, но и частные коллекционеры...

В XIX столетии существо­вала особая группа кол­лекционеров драгоценно­стей, которые в летний сезон отправлялись из Петербурга, Москвы или Киева на мор­ское побережье в надежде перекупить у рабочих или даже руководителей раско­пок ценные находки. Именно к таким коммерсантам относился и некто Гохман, житель Очакова, которому, по его словам, досталось на­стоящее сокровище.

Золото всегда манит нас

Сокровище, доставшее­ся Гохману, происходило из Ольвии - города в Северном Причерноморье, основан­ном в дельте Днепро-Бугского лимана греками из Милета в VI веке до нашей эры. В то время неподалеку от Ольвии проходили раскоп­ки скифского кургана, где были захоронены царь и его подруга. Так вот, все украше­ния и золотую тиару из это­го кургана Гохман купил за большие деньги.

Зимой 1896 года предпри­имчивый торговец встретил­ся с директором венского Императорского музея Бру­но Бухером и предложил ку­пить привезенные из России древности: золотые фибулы, кольца, височные подвески чудесной работы и удиви­тельную тиару - корону с орнаментами и фигурами воинов. Тиара походила на военный шлем с нескольки­ми горизонтальными пояса­ми изображений, где глав­ным был фриз со сценами из гомеровских «Илиады» и «Одиссеи».

Драгоценную тиару да­тировали около 200 года до нашей эры, и она очень при­влекала директора венского музея. Он пригласил экспер­тов - археологов Бендорфа, Бормана и Шнейдера, кото­рые тщательно сравнивали предложенные для закупки произведения с аналогичны­ми художественными цен­ностями из греческих, ан­глийских и, конечно, русских коллекций. Все говорило о первоклассной ювелирной работе великих мастеров Греции. Однако Гохман, не сторговавшийся с венцами, забрал свои драгоценности.

Если не Вена, то Париж

В марте того же года ди­ректору Лувра Кемпфену и его экспертам эти же удиви­тельные находки предложил антиквар из Вены - некто Шимановский. Посредник Гохмана подчеркивал, что венский музей не сумел до­говориться с владельцем клада, хотя экспертиза была проведена по всем прави­лам. Французы произвели экспертизу золотого сплава и, естественно, подлинность всего того, что изображено на поверхности редкой тиа­ры. Сумму в 200 тысяч фран­ков музею могло выделить только правительство, а между тем в Париж уже при­ехали представители из Бер­лина, которые надеялись, что и здесь древняя тиара не задержится.

Именно в это время, когда вся сделка грозила сорвать­ся, меценаты Корройе и Рейнак выделили Лувру нужную сумму на уникальную закуп­ку. Парламент Франции ут­вердил закупку и возместил меценатам их затраты. Для редкого ювелирного произ­ведения во французском му­зее был выделен особый зал, где долгие годы тиара Сайтоферна вызывала искренний восторг посетителей.

Знаток и ювелир...

А между тем Гохман вме­сте со своим братом про­должал заниматься скупкой краденых ценностей. Короной-тиарой из Лувра заин­тересовался знаток антич­ности Фуртванглер, который заметил, что атлеты и герои на фризах луврской драго­ценности напоминают актеров, а бог ветров, всегда изображавшийся греками зрелым мужчиной, испол­нен в виде дитяти. Францу­зы смеялись над дотошным музейщиком. Фуртванглер, в свою очередь, привел исто­рические свидетельства о нападении войска Сайтоферна на Ольвию, что просто исключало отношения, при которых одни дарят другим столь драгоценные подарки. Этого тоже было недостаточно, чтобы поко­лебать веру владельцев ред­кой находки. Тогда ученый пересмотрел громадное количество изображений с фигурами и орнаментами и доказал, что на тиаре нане­сены точные части рисунков с ожерелья из Тамани, с ваз Южной Италии, со щита Сци­пиона, хранящегося в том же Лувре, а собственных, само­стоятельных изображений на золотом «сувенире» нет. Разразился скандал.

В 1903 году, когда страсти уже утихли, французский ювелир Лившиц заявил, что он лично знаком с одесским золотых дел мастером Из­раилем Рахумовским. Ког­да Рахумовский прибыл в Париж, он представил до­казательства того, что эти и другие золотые изделия сделаны им.

Сотни поддельных Рембрандтов

Все музеи мира гордятся своими собраниями, если в них включены полотна Рембрандта. Есть они в кол­лекции королевы Велико­британии и в Националь­ной галерее Вашингтона, во французском Лувре, россий­ском Эрмитаже, в Амстерда­ме, Гааге, Турине и Флорен­ции. И каждое поколение любителей прекрасного приписывало Рембрандту новые и новые полотна и ри­сунки. В конце XIX века ему приписывали более тысячи произведений, а тщатель­ный анализ специалистов в 1913 году в полном катало­ге творчества гения оставил 988 творений. Этого было слишком много. В 1966 году, когда искусствоведы стали использовать новые рент­геновские аппараты и хи­мические анализаторы, в перечне подлинников оста­лось 560 произведений, но и этого было много. В Гол­ландии создали комиссию специалистов по творчеству Рембрандта, которая вновь и вновь обследовала известные работы в разных собраниях. В галерее «Mayрицхёйс» в Гааге признали подделкой картину «Давид перед Саулом». В лондон­ской галерее «Уоллес» все шесть полотен, по мнению комиссии, подверглись от­рицательной экспертизе. Поставлены под сомнение обе работы из пинакотеки Букингемского дворца - зна­чительной части коллекции Великобритании и к тому же любимейшего собрания ко­ролевы. «Портрет пожилой женщины», на котором, по некоторым сведениям, изо­бражена мать художника, и «Портрет молодого чело­века в тюрбане» оказались фальшивками. Комиссия по­шла дальше, объявив поч­ти половину из 22 полотен Рембрандта в Националь­ной галерее Великобрита­нии принадлежащими дру­гим мастерам. Обнаружены фальшивки и во многих дру­гих музеях. В 1991 году была открыта выставка художни­ка, состоявшая всего из 40 полотен, которые не вызы­вали у авторитетных членов комиссии никаких вопросов.

Юрий ГОГОЛИЦИН

P.S. Короли обмана

Подделки произведений искусства и старины были особенно распро­странены в XIX веке, когда собира­тельство стало модным. В Британии хорошо известно имя Тома Китинга, изготовившего около двух с половиной тысяч полотен под именем 100 известных художников прошлого. Обман открылся в 1976 году и принес фальсификатору насто­ящую славу. Он выступал по телевиде­нию с лекциями, а на его посмертной выставке полотна-подделки, про­дававшиеся как стилизации на темы разных мастеров, принесли 400 тысяч долларов.

Известно, что после похищения из Лувра знаменитой «Джоконды» в Италии было изготовлено такое ко­личество ее подделок, что их хватило бы на маленькую галерею. Возможно, поэтому полиция и сумела вернуть картину. На черном рынке могли не поверить, что подлинник - настоящее полотно.

Парижская «Паризьен» разреклами­ровала выставку 1988 года, органи­зованную фондом фирмы «Картье» в местечке Жуман-Жозе. На ней было представлено одно из самых крупных в мире собрание подделок: фальшивые произведения Матисса, Пикассо, Вермеера, Родена; «Мона Лиза» Леонардо да Винчи в 300 вари­антах, в том числе кич на футбол­ке. Юмор выставки заключался в том, что рядом с произведениями искусства выставили многочислен­ные подделки из других областей: чемоданы якобы фирмы «Виттон», рубашки якобы фирмы «Лакоста», часы «Картье», поддельные авто­мобили «Рено», бутылки поддель­ного «Бенедиктина» с неизвестным содержанием и многое другое. Эта выставка была лишь небольшой демонстрацией того, что постоянно всплывает на аукционах, в музеях и частных собраниях. Однако, говоря о фальсификаторах произведений искусства, надо помнить, что среди них было немало талантливых мастеров, не нашед­ших собственного пути. Именно к таковым следует отнести Антониуса Ван Меегерена, который в 1943 году продал Герингу картину величайшего европейского мастера Яна Вермеера из Дельфта «Христос и грешница». После окончания войны Меегерен был обвинен в сотрудничестве с нациста­ми и заключен в тюрьму. Для спасения собственной жизни он признался, что картина им подделана. Этот факт отказывались признавать специали­сты. Тогда, заключенный в камере, он написал «очередного» Вермеера, при­знавшись, что и другие полотна этого мастера, проданные в 1930-х годах европейским музеями, были написа­ны им самим.