Осенью-зимой 1812 года ред­кий российский воин не мечтал поймать Наполеона. Такая воз­можность была вполне реаль­ной. Не случайно уже в октябре, после Малоярославца, Бонапарт обзавелся перстнем с ядом. Но вот вопрос: входило ли пленение Наполеона в планы русского командования?

Многие мемуаристы свидетельству­ют о намерении Кутузова постро­ить отступающему противнику «золотой мост». Когда английский представитель при русской ставке Роберт Вильсон взял­ся укорять его, что он вовсе не думает об интересах своих союзников-британцев, всегда дипломатичный фельдмаршал с солдатской прямотой рубанул: мол, «если Британия пойдет на дно, я не охну». Позже, уже другим собеседникам, князь Смоленский также излагал свое видение будущего - нельзя полностью уничто­жать Французскую империю, чтобы сме­нить ее гегемонию в Европе «гнетом дру­гой державы, еще более тяжким».

Кутузов, как и все его современники, понимал: наполеоновская империя дер­жится исключительно на талантах и хариз­ме самого Наполеона. И его готовность построить противнику «золотой мост» за­ключалась в готовности обеспечить пути отхода самому Бонапарту, но не всей его армии, которую следовало уничтожить. А дальше - почему бы не договориться с по­битым противником и не переделить сфе­ры влияния более выгодным для России образом, оставив за бортом таких нена­дежных партнеров, как Англия и Австрия? Вот к чему стремился Кутузов.

Но чего хотел Александр I? Тут все было несколько сложнее.

Про лебедя, рака и щуку

В отличие от Кутузова, русский царь в 1812 году был настроен бескомпро­миссно.

Его штабисты состав, ли план окруже­ния отступающей наполеоновской ар­мии. Предполагалось, что двигающаяся с юго-запада армия адмирала Чичагова должна будет преградить противнику путь на Березине. С севера на врага об­рушится корпус Витгенштейна, а с восто­ка - Главная армия Кутузова.

Чтобы ловушка сработала, требова­лась лишь четкая координация действий трех русских командующих, однако вме­сто этого получилась басня Крылова про лебедя (Витгенштейна), рака (Кутузова) и щуку (Чичагова). Малоопытный Чичагов не смог помешать переправе противни­ка, а Витгенштейн и Кутузов прибыли к месту событий с большим опозданием. Естественно, на роль «крайнего» назна­чили Чичагова как наименее популярно­го в армии и обществе.

Любопытней другое. Нет никаких свидетельств, что неудача на Березине царя огорчила. Если проанализировать, как план составлялся и выполнялся, то трудно избавиться от мысли, что лебедя, рака и щуку сознательно впрягли в одну повозку. И объяснить это можно лишь одной версией - пленение или смерть Наполеона не входили в планы Александра I. Ведь в этом случае его империя рухнула бы в одно мгновение. Причем не в самое подходящее для России.

Добить зверя

Хотя из вторгшихся в Россию солдат Великой армии обратно вернулся в луч­шем случае каждый десятый, сам Напо­леон преодолел множество подстере­гавших его опасностей, выкрутился из практически безнадежной ситуации на Березине, добрался до Франции и, со­брав новое войско, еще почти полтора года противостоял объединившейся против него Европе. Не проще ли было Александру I приложить чуть больше усилий и добить неприятеля еще в 1812 году на родных просторах?

Рассмотрим этот сценарий. Наполе­он оказывается в плену или гибнет, его империя рушится, победоносная, но ослабленная русская армия выходит на границу с Европой, а дальше... Россия остается один на один с почти не постра­давшей от войны армией Австрии, кото­рая и до войны почти не уступала фран­цузской или российской.

Союзническая поддержка Англии при подобном раскладе выглядела бы более чем сомнительной. Почти наверняка России пришлось бы залечивать раны и протестовать, в то время как Австрия, по согласованию с Англией, перекраивала бы карту Европы. Оно Александру I было надо?

Конечно, не надо. И царь сознательно дал Наполеону уйти, чтобы тот собрал новое войско, которое все равно не смогло превзойти уже уничтоженную Ве­ликую армию, зато оказалось достаточно внушительным, чтобы напугать Европу. Далее произошло неизбежное - нем­цы бросились Александру I чуть ли не в ноги: «Освободи и защити от супостата!» Все-таки при необходимости выбирать между русским и французским импера­торами русский выглядел предпочти­тельней.

И он защитил, доведя союзные армии до Парижа и обеспечив на ближайшие 40 лет гегемонию России в Европе.

В общем, стремясь к разным целям - договориться с Наполеоном и «добить корсиканского зверя в его логове», - Кутузов и Александр I дали ему уйти из России. Бонапарт же так и не понял этой хитроумной игры, которая в России на­зывается «кошки-мышки».

Дмитрий МИТЮРИН